Смотрю на свою ладонь и понимаю, что прижимаю ее к животу. Резко отдергиваю руку и пугливо смотрю на Мишу.

— Если я оставлю, ты же не заберешь свое обещание обратно?

— Если бы ты решилась, то сделала бы это в тот же день, как узнала, Дашка.

Миша поднимается на ноги и идет к двери. Он тянется к ручке, а у меня голос пропадает. Потому что он прав.

Все мои сомнения были лишь иллюзией. Если бы Марк не пропал, я бы все равно не зашла сегодня в тот кабинет. Нет.

— Мое обещание в силе, Даша. Как и твое, надеюсь.

— Это ужас какой-то, — Вика второй раз за две минуты взмахивает руками. — Он живет в коммуналке. Еще и на что-то рассчитывает.

Сестра громко цокает языком и плюхается на стул, закидывая ногу на ногу.

Какого черта она приперлась, понятия не имею. Но не выгонять же.

Я и так уже неделю из дома не выхожу и ни с кем не общаюсь. Только с Марком. Мы и гулять ходим, и болтаем про морских чудовищ. В последнее время это его любимая тема.

Миша все эти дни уезжает, когда мы еще спим, а возвращается буквально минут за пятнадцать до того, как я иду укладывать Марка. Впрочем, теперь он взял это на себя.

— А еще у нас преподша залетела. Ей за тридцатник, а она второго рожать надумала. Я вот и первого не собираюсь. Только фигуру портить. Правда, что грудь отвисает?

Сестра оценивает мою, судя по тому, как пялится в неглубокое декольте футболки. Морщится.

Вопросительно приподнимаю бровь.

— Ну у тебя все еще более-менее. Но у тебя и гены лучше. Вон мама твоя до сих пор стройняшка. А мою ты видела? Она в дверь уже не пролазит. Я, если рожу, такая же буду. Какому мужику это понравится, а?

Сглатываю и незаметно прикасаюсь ладонью к своему животу. Аборт я так и не сделала…

Миша был прав. Если не смогла в тот же день, что узнала, после не смогу и подавно.

— Да и вообще, какие дети? Нужно для себя жить. Вот у тебя Марк есть и куча нянек. И то я тебе не завидую. Бледная вся, усталая вечно. Выглядишь, честно говоря, ужасно. А прикинь, у тебя бы два ребенка было?

— Может, сменим тему? А то у тебя яд с языка капает, — мило улыбаюсь, пока Вика затыкается.

Пялится на меня с приоткрытым ртом.

— Я тебе разве что-то плохое сказала? Или ты думаешь, что если хорошо всю жизнь живешь, то имеешь право других оскорблять?

— Не я это начала. Лучше расскажи, что у тебя с учебой. Что с курсовой?

— Сдала. Пришлось с одним ботаном на свидание сходить пару раз. Бе, как вспомню. Зато у меня пятерочка.

Вика ерзает и подливает себе чая.

— Кстати, а что с дядь Юрой? Ты не знаешь? Злой какой-то ходит последние дни.

— Без понятия. Мы с ним почти не общаемся.

— Не понимаю, чего ты на него взъелась? Он крутой мужик. Мне бы такого отца.

— Мам, — Марк забегает на кухню, — я чай хочу.

— Сейчас налью. Садись пока.

— Маркуша, — Вика тянет к нему свои наманикюренные пальцы с длинными ногтями в форме стилета. — Красавчик растет, весь в папку.

Закатываю глаза, продолжая наливать Марку чай.

— Папа сейчас много работает, — деловито вклинивается Марк, — чтобы мы скоро полетели в отпуск. Он купит мне книжку про морских чудовищ, а маме — сережки.

— Это он тебе так сказал? — Вика едва заметно фыркает.

— Да, а еще сказал, что скоро мы переедем в новый дом. Он будет большой-большой.

Ставлю перед Марком чашку, касаясь пальцами густых волос. Вот он сейчас даже не представляет, какую травму нанес Вике своими рассказами. Ее уже неплохо так перекосило.

Дом — это Мишина идея. Новый дом для меня и детей, где я буду с ними жить после нашего развода.

— Куда больше-то? — Вика смотрит на меня. — У вас тут сколько? Квадратов двести пятьдесят? Триста?

— Без понятия.

— Мама, можно я перед телевизором попью? Пожалуйста, — Марк забавно складывает перед собой ладошки и смотрит такими глазками, что не разрешить просто невозможно.

— Иди. Только в гостиной, наверх с чашкой не поднимайся. Хорошо?

— Ага.

Подаю ему чай, когда он слезает со стула, и наблюдаю за тем, как сын перемещается в гостиную.

— Ты же говорила, что у вас с Мишей ничего нет.

— У нас и нет.

— Отпуск, дом…

— Это все для Марка, не для меня.

— Блин, может быть, все-таки стоит родить, а? Найти мужика посолиднее и родить ему спиногрыза. Считай, на всю жизнь себе потребности закрою.

— Роди, — киваю. — Инвестиция прямо таки получится.

Вика мою иронию не понимает, поэтому широко улыбается и часто кивает.

— Слушай, так поздно уже. Можно я у вас заночую?

— Да без проблем. Гостевая спальня всегда свободна.

— Супер.

— Марк, скоро спать, закругляйся.

— Папа еще не приехал!

— И что?

— Он обещал почитать книжку мне.

— Ох уж этот папа, — бормочу про себя.

На самом деле после той жуткой ночи я так боялась, что утром все будет только хуже. Марк ведь обиделся на меня. Что, если отец успел ему что-то наговорить, пока он был у них? Но, к счастью, ребенок проснулся утром в прекрасном расположении духа. Возможно, решающим фактором было то, что мы с Мишей оба были дома.

Нет, после завтрака, когда Миша стал собираться уезжать на работу, сын, конечно, расстроился, даже расплакался.

Князев, наверное, минут двадцать с ним разговаривал потом, прежде чем Марк успокоился и спокойно отпустил его в офис.

Пока Вика уходит в душ, я засовываю тарелки с чашками в посудомойку и морально настраиваюсь укладывать сына, если Миша задержится.

— Папа! — слышу довольный писк и выдыхаю.

Миша подхватывает Марка на руки, а потом подкидывает в воздух.

Медленно выхожу в гостиную и присаживаюсь на край дивана.

— Привет, — взмахиваю рукой.

Миша кивает. Улыбается. Не мне, конечно, Марку. Но если со стороны кто-то увидел бы нас, то снова решил бы, что мы идеальная семья.

— Не разыгрывай его. Не уснет.

— Я усну. Усну.

— Пошли тогда.

В детскую Князев тащит сына на руках. Я же ухожу к себе, а когда среди ночи встаю попить, слышу голоса в кабинете.

Зачем туда иду? Понятия не имею.

Дверь приоткрыта. Я прекрасно слышу высокий, мерзкий смех Вики. Она что-то тараторит без умолку, сидя на краю стола в коротких шортах и топике.

Князев сидит в кресле, сжимая пальцами бокал с виски. Тень от лампы падает так, что выражение его лица рассмотреть трудно. Хотя, если бы ему была противна компания моей сестры, он бы ее выгнал.

Глава 18

Неужели моя пустоголовая сестра и правда решила приклеиться к Князеву?

Кем нужно быть? Просто кем? И дело ведь не в том, что она в курсе наших с Мишей отношений и отсутствии любви. А в том, что Марк — ее племянник, а она без зазрения совести вешается на его отца.

Она моя сестра. Близкий человек.

Хотя, судя по всему, всех близких мне людей можно назвать таковыми с большой натяжкой.

Толкаю дверь и, запахнув на груди длинный шелковый халат, захожу в кабинет.

Хихикающая до этого Вика замолкает и кривит губы.

Бросаю оценивающий взгляд на ее длинные голые ноги и закатываю глаза. Вика это видит и медленно стекает со стола на пол.

— Ой, Дашка, — хихикает, переминаясь с ноги на ногу, — а мы тут болтаем, — прячет руки за спину, выпячивая грудь с глубоким декольте.

— Вижу. Тебе спать не пора? В универ проспишь завтра.

— Да у меня же будильник.

— Я просто очень сильно переживаю за свою младшую сестренку, — улыбаюсь и касаюсь Викиного плеча. — Давай, малышка, все дети в этом доме ложатся спать в десять. Ты и так уже засиделась.

— Ой, хватит прикалываться.

Вика раздраженно убирает волосы за уши, слегка краснея.

— Какие приколы? Это забота. Давай-давай. Спать. Пока ты в моем доме, я ответственна перед твоей мамой.

Подталкиваю Вику к двери.

Князев все это время молчит. Только наблюдает, и то без особого интереса.

— Да я же…